Активный процесс исчезновения деревень и поселков начался в России в 1989 году. В период до 2010 года, по данным Министерства регионального развития, не стало около 23 тыс. населенных пунктов, из них 20 тыс. — деревни, села и поселки. Процесс называли естественным, среди его причин — урбанизация, переезд селян в города и формирование крупных городских агломераций, а также экономический кризис. Тем не менее время от времени у россиян просыпается интерес к сельской местности. И если до недавнего времени это было фермерство и сельхозпроизводство, в нынешних экономических условиях энтузиасты обратились к истории и культуре. Что они пытаются предпринять и насколько успешно, разбирались «Известия».
Сельский туризм разнообразят квестами
Минсельхоз подготовил меры по популяризации агротуризма
Домик в деревне
В рабочем поселке Измайлово Ульяновской области сейчас живет около полутора тысяч человек. До 2000 года, когда закрылась процветавшая до революции суконная фабрика, было в четыре раза больше. Но недавно в Измайлово вновь вспомнили о текстиле — приехавшая в село многодетная семья Воротниковых открыла небольшую мастерскую и работает над созданием фабричного музея.
«Мы хотели купить дом в деревне, в лесу, а ближе не нашлось, — Екатерина Воротникова объясняет, как ее семью с тремя детьми занесло в ульяновское село Измайлово. — Очень понравилась природа, и я смотрела, чтобы в деревне была больница и всё для учебы. Был еще вариант у нас рядом, в Самарской области, но там деревня проиграла по пейзажности».
деревня
Приехавшая в село многодетная семья Воротниковых открыла небольшую мастерскую и работает над созданием фабричного музея. На фото Екатерина Воротникова
Фото: из личного архива Екатерины Воротниковой
В Измайлово есть не только детский сад и общеобразовательная школа, но и школа искусств, спортшкола, больница, отделение банка. При этом село расположено практически в лесу, среди огромных сосен, а вокруг — целая сеть речек и прудов.
Все в сад: как ярославский крестьянин открыл в Москве свой «Эрмитаж»
Здесь пели Шаляпин и Высоцкий, а Гудини освобождался от цепей
Воротниковым, можно сказать, повезло — найти село со столь развитой инфраструктурой в России не так-то просто. По данным Центра экономических и политических реформ, из 150 тыс. официально существующих российских деревень около 13% являются заброшенными, в 54% из них живет до ста человек, и только 5% сел могут похвастаться населением в тысячу и более жителей. За последние два десятилетия количество сельских школ уменьшилось примерно в 1,7 раз, больниц — в четыре раза.
Через год жизни на новом месте, вспоминает Екатерина, освоив собственный участок, они стали интересоваться происходящим вокруг. И обнаружили, что в поселке, кроме природы, есть и другие ценные ресурсы. Например, десяток старинных домов, имеющих статус памятников истории. Среди них — ансамбль зданий суконной фабрики купца Николая Шатрова.
Купеческая арифметика
Суконная фабрика появилась в Измайлово в 1845 году. Через 40 лет ее выкупил Николай Шатров — один из богатейших купцов Симбирска, ныне Ульяновска. Шатров увеличил производительность фабрики в тысячу раз — до 1,5 млн аршин сукна в год. В 1890 году в Измайлово появилась электростанция — раньше, чем электросеть была обустроена в губернской столице.
деревня
Издения мастерской «Симбирское сукно»
Фото: из личного архива Екатерины Воротниковой
Расцвет Измайлово совпал с текстильным бумом, охватившим всю Симбирскую губернию, — к началу XX века здесь работало 18 суконных фабрик, они выдавали второй результат по стране по объему выпускаемого материала. По подсчетам историков, во время Первой мировой войны каждый третий российский солдат носил шинель из симбирского сукна.
С печалью на селе: как москвичи пытаются оживить заброшенную деревню
Творческий энтузиазм помогает обойтись без воды и электричества
Фабрика продолжала работать и во времена СССР, получив имя Свердлова и оставаясь главным предприятием для поселка. «Встала фабрика в двухтысячные. Сейчас занимается производством дверей, там работает почти весь поселок», — рассказывает Екатерина Воротникова.
Вдохновившись этой историей, Воротниковы начали с создания мастерской, назвали ее «Симбирское сукно». Наняли местных жительниц, многодетных матерей и пенсионерок, начали выпуск домашнего декора, сумок, корзин, чехлов для мобильных телефонов, которые называют шинелями. Сукно используют российское — доставшееся от родственников-военных или скупленное по объявлениям. Закупают еще и на Ишеевской суконной фабрике — единственной сохранившейся в Ульяновской области.
Сейчас Екатерина собирается отремонтировать дом, в котором когда-то жил Шатров, а позже — сотрудники предприятия. В дальнейших планах — открытие музея суконной фабрики, мастерской, в том числе для посетителей, и гостиницы, оформленной в стиле XIX века.
«Готовим краудфандинговый проект, чтобы выкупить здание и провести ремонт, — рассказывает она. — Удивительно, но когда я занялась этим, нашлось много людей, которые хотят что-то делать: организовать туристический центр с походами на квадроциклах, велотрассу через лес, экскурсии. Нам просто нужно всем объединиться».
деревня
В дальнейших планах семьи Воротниковых — открытие музея суконной фабрики
Фото: из личного архива Екатерины Воротниковой
Забытое ремесло
Несносная прелесть: Боровск спасли от сноса исторических домов
Но битва за архитектурные памятники только начинается
Возрождением дореволюционного производства занимаются и в другом селе Ульяновской области. В Акшуате в начале XX века помещик Владимир Поливанов осваивал лозоплетение. Выстроил мастерскую, выписал мастера из Украины, посадил лозу в пойме речки и организовал обучение для местных мальчишек.
«С 1911 года началось обучение. Дети занимались по четыре года, но уже во время учебы могли зарабатывать», — рассказывает директор Акшуатского краеведческого музея Вера Фомина.
В революцию помещик из Акшуата исчез, но промысел остался. В советское время местные жители продолжали заниматься лозой и научились делать из нее все что только можно — корзины, мебель, сундуки…
Погубили промысел 1990-е годы. Сейчас его помнят всего двое живущих в селе пожилых мастеров. Но на базе музея, выигравшего грант на восстановление лозоплетения, в прошлом году открылась мастерская. В ней специалисты учат туристов и местных жителей обращаться с лозой.
деревня
Предметы, сплетенные из лозы мастером Владимиром Поливановым
Фото: пресс-служба Акшуатского краеведческого музея
Еще не мертвая тишина: как живут последние обитатели заброшенной деревни
Нине Ивановне, узнице немецких лагерей, 93 года. Около 20 лет она и ее дочь провели без света и практически отрезанными от мира
Исторический посыл
Богатая история когда-то процветавших, а ныне умирающих деревень в последние годы нередко становится отправной точкой для их возрождения. Один из примеров — село Вятское Ярославской области. Бизнесмен Олег Жаров сначала облюбовал его для дачного отдыха. Выбрав для себя дом, принадлежавший когда-то местному купцу, бизнесмен с супругой не смогли пройти мимо других памятников архитектуры. Когда-то эти строения возводили для себя местные жители, выезжавшие работать на стройки в крупные города. Благодаря меценатам в селе было восстановлено несколько десятков зданий, открылись музеи и гостиница, появились туристы. В отремонтированных Жаровым брошенных усадьбах стали жить новые хозяева.
Жители ульяновской Забалуйки восстанавливают село не для туристов, а для себя. Изучив его историю, они придумали несколько проектов. Раньше Забалуйка звалась Трехсвятительским по названию местного храма. Село было переименовано, когда жители начали налегать на алкоголь. В советское время храм превратили в дом культуры, а потом его и вовсе закрыли. Несколько лет назад началось восстановление храма. Сейчас церковь действует, а забалуйцы подают заявки на гранты для восстановления местного пруда и борьбы с пьянством — эта проблема не решена до сих пор.
деревня
Фото: из личного архива Екатерины Воротниковой
Успех без господдержки
«Вряд ли Север когда-то был популярнее, чем сейчас»
Кто восстанавливает исчезающие памятники деревянной архитектуры и можно ли их спасти
Эксперт Ассоциации самых красивых деревень и городков России Анатолий Карпов отмечает, что бывшие горожане или уехавшие в город местные жители в последние пару десятилетий в России нередко берут на себя инициативу по возрождению деревень, и это может быть волне успешным даже без господдержки.
«По моим оценкам, россиян, которые переехали из городов в сельские населенные пункты в 2000-е и 2010-е годы, десятки тысяч, а задумываются об этом сотни тысяч, может быть, даже 1–2 миллиона, — полагает Карпов. — Значимые масштабы дезурбанизации могут быть достигнуты только за счет движения снизу, не похоже, что государство может кардинально повлиять на желание людей жить в сельской местности. Я уверен, что успешные проекты сельского развития возможны, мы уже видим такие примеры, их будет еще больше. Но для этого и потенциальным участникам и властям нужно избавиться от шаблонов и понять некоторые важные вещи. В ХХI веке сельский образ жизни не обязательно должен быть основан на сельском хозяйстве. И если вы собираетесь заниматься сельским хозяйством, то нужно понимать, что в классических его отраслях вы всегда проиграете крупному агробизнесу. Нужно искать более узкие ниши, например, экологическое сельское хозяйство, питомники растений, сбор дикоросов, пчеловодство, пермакультурное хозяйство и так далее. А еще лучше сочетать это с экотуризмом или агротуризмом».
Источник: