В ее историческом названии — Императорская публичная библиотека — трудно не заметить противоречия. С одной стороны, библиотека императорская, что подразумевает элитарность и закрытость, с другой — публичная, то есть открытая, народная. Тем не менее по сути всё было верно: власти библиотеку содержали, а простые люди имели возможность бесплатно ей пользоваться. Сегодня императорская библиотека называется российской и национальной, что тоже не совсем точно, ибо ценность ее выходит за любые национальные рамки и имеет общечеловеческое значение. 14 января, в день 205-летия старейшей в стране публичной библиотеки, «Известия» рассказывают об истории ее создания.
«Полное собрание российских книг»
Победа зачитана: как устроены самые красивые библиотеки мира
От современного шедевра в Тяньцзине до старейшего книгохранилища в Швейцарии
Вопреки устоявшемуся мнению, первой она не была. К началу XIX века в столице существовало несколько ведомственных собраний книг, например, библиотека Академии наук, Академии художеств, Сената, Синода, Главного цензурного управления и т. д. Работали в столице и около двадцати коммерческих библиотек, в которых можно было взять книги «напрокат» за деньги. Но бесплатных и открытых для всех, то есть публичных, библиотек до 14 января 1814 года в столице действительно не существовало.
Мысль о создании открытой государственной библиотеки появилась еще в начале правления Екатерины II, когда общество и императрица находились под влиянием идей эпохи Просвещения. В образованном обществе стало модным проявлять интерес к истории, философии, классической литературе. Всё больше вельмож создавали свои частные книжные коллекции, и негоже было государыне отставать от подданных. Еще в 1766 году группа просвещенных аристократов, собиравшихся в доме графа Александра Сергеевича Строганова, поднесла государыне «План Публичной Российской библиотеки в Санкт-Петербурге», но тут начались турецкие войны, случился московский чумной бунт и пугачевщина, и проект надолго лег «под сукно». Вернулись к нему только в 1790-е годы, уже в конце царствования Екатерины.
Фото: Екатеринбургский музей изобразительных искусствПортрет императрицы Екатерины II
Дух и буквы: кто на самом деле принес в Россию печатное слово
Ивана Федорова принято называть первопечатником, хотя типографии на Руси существовали и до него
Видимо, толчком к этом послужило неожиданное обретение русским двором польской библиотеки графов Залуских — одного из лучших книжных собраний в мире, сравнимого разве что с библиотекой Британского музея в Лондоне, королевской библиотекой в Париже или королевской библиотекой в Мюнхене. После смерти в 1774 году Юзефа Залуского библиотека получила официальный статус государственной и стала называться «Библиотека Речи Посполитой имени Залуских». В 1794 году, после разгрома восстания Тадеуша Косцюшко и взятия Варшавы войсками Александра Суворова, 400 тыс. томов библиотеки были перевезены на подводах, а затем на специально выделенных судах в Санкт-Петербург.
Помимо собрания Залуских, в основание библиотечного фонда легли уже находившиеся в распоряжении императорского двора Эрмитажная библиотека, приобретенные Екатериной личные собрания Вольтера и Дидро, а также выкупленная казной библиотека президента петербургской Академии наук барона Иоганна Альбрехта фон Корфа. Часть книг сразу перешла в коллекцию создаваемой Императорской библиотеки, другие собрания, например «Библиотека Вольтера», купленная в 1778 году у племянницы и наследницы философа, вошли в нее несколько позже.
РНБ
Одно из лучших книжных собраний в мире — польская библиотека графов Залуских
Фото: museum.ru
Перед Императорской публичной библиотекой сразу была поставлена главная и обязательная цель — создать «полное собрание российских книг». Под «российскими» книгами подразумевались как все книги, изданные с начала книгопечатания в России (и даже более ранние рукописи), так и выпущенные на русском языке за границей. «Полная российская библиотека» должна была включать в свой состав также книги о России, изданные на иностранных языках, отечественные законодательные акты, публицистику и периодику.
Магазин снаряжен: чем занимался в ГУМе Лаврентий Берия
История главного магазина страны с древнейших времен и до наших дней
16 (27) мая 1795 года императрица высочайшим повелением одобрила представленный архитектором Егором Соколовым проект постройки здания Императорской публичной библиотеки. По распоряжению Кабинета Ее Величества уже через два дня путем троекратного извещения всех заинтересованных лиц в «Санкт-Петербургских ведомостях» были объявлены торги, приобретены строительные материалы, наняты «работные люди», отпущены «изустным» указом Екатерины II средства из казны для оплаты расходов. В июне 1795 года стройка «возымела свое начало». Это было первое в России специальное здание, предназначенное для хранения и экспонирования книг. Место для него было выбрано в самом центре столицы, при пересечении Невского проспекта с Сенной (Большой Садовой) улицей, неподалеку от императорских дворцов и вблизи оживленного Гостиного двора. Лишнее доказательство огромного значения, которое Екатерина придавала своему детищу.
«На пользу общую»
Начавшиеся в 1795 году работы по строительству здания и формированию коллекции со смертью Екатерины несколько застопорились, но не прервались. Павел уволил заподозренного в пропаже книг Огюста де Шуазёль-Гуфье и назначил на место директора библиотеки… графа Строганова, которому эта идея изначально и принадлежала. Как говорится, «инициатива наказуема исполнением». Строганов с энтузиазмом взялся за дело, и именно ему мы должны быть благодарны за невидимый, но очень важный десятилетний организационный период в создании «Публички». Фундамент ее заложен по-строгановски.
Фото: Общественное достояниеИз собрания рукописей Петра Петровича Дубровского — «Церковная история народа англов» — главный труд англосаксонского историка и богослова Беды Достопочтенного
Старина столичная
Самые старые и красивые места Москвы — от водного резервуара до царь-аптеки
По настойчивой просьбе графа Строганова император Александр приобрел и передал в собственность Публичной библиотеки собрание рукописей Петра Петровича Дубровского — бывшего чиновника русского посольства в Париже, страстного библиофила и коллекционера. Во время революционных событий во Франции Дубровскому удалось спасти часть бумаг хранившихся в архиве Бастилии и рукописи V–XIII веков из библиотек монастыря Сен-Жермен-ан-Ле и аббатства Корби. Он собрал около 8 тыс. автографов знаменитых людей Франции, в том числе письма и государственные бумаги почти всех французских королей, начиная с Людовика XI. В различных городах Европы Дубровский приобрел также рукописи и письма Эразма Роттердамского, Лейбница, Дидро, Руссо, Вольтера и других великих ученых и писателей. В его собрании было немало восточных и древнеславянских рукописей. Как «охотнику до подобных редкостей» свои раритеты дарили Дубровскому великий поэт Гавриил Романович Державин, литератор и боевой генерал Александр Александрович Писарев или историк Василий Григорьевич Рубан (издатель журнала «Трудолюбивый муравей»), передавший собирателю материалы русских просветителей, драматургов Дениса Фонвизина и Якова Княжнина.
РНБ
Старейшая из всех известных в настоящее время датированных русских книг — «Остромирово Евангелие» (1056–1057)
Фото: ТАСС/Интерпресс/Андрей Сидоров
Все в сад: как ярославский крестьянин открыл в Москве свой «Эрмитаж»
Здесь пели Шаляпин и Высоцкий, а Гудини освобождался от цепей
Эта удивительная коллекция в 1805 году легла в основу особого хранилища, получившего название «Депо манускриптов», которое существует по сей день. Кстати, сам Петр Петрович стал первым хранителем этой коллекции. Помимо собрания Дубровского, жемчужинами «Депо манускриптов» стали и другие памятники древнерусской письменности, появившиеся в коллекции тоже при Строганове. Это, например, старейшая из всех известных в настоящее время датированных русских книг «Остромирово Евангелие» (1056–1057) и знаменитая Лаврентьевская летопись (1377) — древнейший список начальной русской летописи, в который входит всемирно известная «Повесть временных лет». Нельзя не отметить также список Ипатьевской летописи, который подарил библиотеке первый русский палеограф, знаток «Слова о полку Игореве» Александр Иванович Ермолаев, между прочим, долгие годы служивший в «Публичке».
К сожалению, Строганов не дожил до настоящего открытия библиотеки, но передал ее в надежные руки Алексея Николаевича Оленина — историка, археолога, художника, боевого офицера, в будущем государственного секретаря Российской Империи, президента Академии художеств и члена Государственного совета.
Василий Осипович Ключевский
«В продолжении 50 лет — до 1843 года — трудно вспомнить в ходе русского просвещения крупное дело или крупного дельца, не припоминая и Оленина. Не быв крупным светилом, он как-то умел бросить свой луч на каждое современное ему светлое явление в этих областях нашей жизни».
Еще до официального открытия Оленин издал первое в России руководство по организации фондов и каталогов — «Опыт нового библиографического порядка для Санкт-Петербургской публичной библиотеки». Он же составил отредактированное Михаилом Михайловичем Сперанским и подписанное Александром I «Положение о управлении Императорскою публичною библиотекою» и более подробные «Начертания подробных правил для управления Императорской публичною библиотекою» — первые уставные библиотечные документы. Император приказал открыть новое учреждение «на пользу общую» и содержать его на «деньги из государственного казначейства», выделяя впредь для этого особые суммы.
Фото: Музей Российской Академии художествАлексей Николаевич Оленин
Библиотеку могли открыть еще в 1812 году, но помешала Отечественная война. «Все рукописи и лучшие книги» по инициативе директора были эвакуированы из столицы на север, за Ладожское озеро. В то же время Оленин тщательно следил, чтобы библиотека продолжала текущую работу и в нее непременно поступали все важные приказы и известия по русской армии, «летучие листки» военного времени, газеты, выходившие на оккупированной французами территории, рукописные свидетельства участников и очевидцев сражений, партизанских стычек и рейдов.
Судьба балерины
Что думают наследники известного советского скульптора о возвращении женской фигуры на крышу «дома под юбкой»
«Меценатский приют литераторов»
Открытие Публичной библиотеки состоялось в торжественной обстановке 14 января 1814 года в присутствии императора Александра и 200 высокопоставленных гостей. После короткого слова директора Оленина письмоводитель библиотеки надворный советник Александр Иванович Красовский зачитал «Рассуждение о пользе человеческих познаний и о потребности общественных книгохранилищ для каждого благоустроенного государства», в котором кратко излагалась история создания Публичной библиотеки и доказывалась ее «первоначальность» в России. Затем поднялся Николай Иванович Гнедич, произнесший эмоциональную речь в защиту русского языка и литературы «О причинах, замедляющих успех нашей словесности». Иван Андреевич Крылов прочел написанную для этого случая басню «Водолазы», после чего официальная часть была завершена и гости перешли к осмотру нового здания.
Фото: Российская национальная библиотекаПосещение библиотеки Александром I в 1812 году
Согласно уставу библиотеки, любой желающий «имел свободный вход в оную, какого бы звания или чина он не был», причем открыта она была как для «употребления», так и для «обозрения», то есть экскурсий. Единственным условием считалась приличествующая одежда. Публика была совершенно разношерстной — от офицеров и студентов университета до разночинцев и «свободных людей», составлявших в 1816–1819 годах примерно 11% всех читателей. Посещали библиотеку и дамы.
Книжный нерв
Почему Россия перестала быть самой читающей страной, а Донцова по-прежнему лидер продаж
Центром притяжения и вдохновителем большинства начинаний «Публички» был Оленин. В его жизни «служба и дружба» всегда были тесно переплетены, поэтому круг общения Алексея Николаевича превратился в общественный актив вверенного ему учреждения. Благодаря его дружеским связям в библиотеке удалось собрать удивительный коллектив, включавший баснописца Крылова, поэтов Гнедича и Батюшкова, литератора Михаила Евстафьевича Лобанова, лицейского друга Пушкина поэта Антона Дельвига, романиста и драматурга Михаила Николаевича Загоскина, библиографа и книговеда Василия Григорьевича Анастасевича, журналиста и издателя Николая Ивановича Греча, «собирателя российских древностей» горного инженера и сенатора Петра Козьмича Фролова. Оленин пригласил для работы в Депо манускриптов выдающегося русского филолога и поэта Александра Христофоровича Востокова и уже упоминавшегося знатока русских летописей и рукописных книг воспитанника Академии художеств Александра Ермолаева, а для создания и работы с китайским фондом — основоположника синологии в России архимандрита Иоакинфа (в миру Никита Бичурин) и знатока Сибири, горного инженера, члена-корреспондента АН Григория Ивановича Спасского.
РНБ
Библиотека постепенно превращалась в интеллектуальный салон и площадку для творческих дискуссий
Фото: nlr.ru
Небольшой штат сотрудников вел огромную научную и просветительскую работу, а сама библиотека постепенно превращалась в интеллектуальный салон и площадку для творческих дискуссий. Благодаря Оленину здесь возникла удивительная культурная среда, создавшая особую атмосферу, привлекательную как для библиотекарей, так и для читателей. Позже Дмитрий Философов образно назвал «Публичку» времен Оленина «меценатским приютом литераторов». Здесь работали или просто бывали лучшие люди своего времени — литераторы Александр Пушкин, Василий Жуковский, Петр Вяземский, Николай Карамзин, Гавриил Державин, художники и скульпторы Владимир Боровиковский, Карл Брюллов, Алексей Венецианов, Василий Демут-Малиновский, Орест Кипренский, Иван Мартос, архитектор Василий Стасов и многие другие.
Средний бал: как русские научились веселиться по-европейски
Ассамблеи Петра Великого начались на Кукуе
Канонической стала история создания Николаем Гнедичем перевода Гомеровой «Илиады». Директор Оленин первым включился в обсуждение и комментирование текста, потом к дискуссиям присоединились знаток греческого языка библиотекарь Дмитрий Попов, Александр Ермолаев с его пониманием летописной традиции, специалист по геральдике и генеалогии библиотекарь Максим Семигановский и другие. Чтобы принять участие в обсуждении, знаменитый своей леностью Крылов специально выучил греческий язык. Помощник директора библиотеки и автор ряда интересных работ по античной литературе Сергей Семенович Уваров (будущий министр просвещения в правительстве Николая I) давал полезные советы по поводу метрического размера перевода. В поисках точных формулировок гомеровского текста в залах «Публички» разыгрывались «живые картины», в которых принимали участие все участники дискуссий. В таком же коллективном творческом духе при Оленине шла работа над комментированием текста Лаврентьевской летописи и подготовка к изданию русских летописных сводов.
РНБ
Граф Сергей Семенович Уваров
Фото: Государственная Третьяковская галерея
При этом утвержденный императором Александром штат библиотечных сотрудников был весьма скромен и состоял, не считая сторожевой команды, всего из восемнадцати должностей. Помимо директора и помощника (заместителя) директора, которые не получали жалования, он включал семь библиотекарей, семь помощников библиотекаря, хранителя рукописей и его помощника. Многие люди, принимавшие участие в работе и мероприятиях «Публички», делали это бескорыстно и имели статус «почетного библиотекаря».
Улицы сокровищ
Старинные тайники, гробницы и клады, недавно найденные в Москве
Со вступлением на престол Николая I дух свободы стал покидать стены библиотеки, а смерть Оленина в 1843 году подвела черту под этой прекрасной эпохой. Новому императору атмосфера творчества была не нужна. Несмотря на постоянное увеличение фондов и рост количества читателей, штат сотрудников только сокращался — чиновники боролись за экономию государственных средств. Научные исследования в работе сотрудников отошли на второй план, зато у библиотеки появились новые здания и читальный зал. При Александре II ситуация изменится, впрочем, это уже другая история.
Публичная библиотека всегда была и остается хранителем незримого интеллектуального огонька, тлеющего где-то в ее недрах. Едва в воздухе появлялся свежий ветерок, здесь сразу просыпался творческий, даже немного диссидентский «оленинский дух», а стоило установиться реакции — библиотека из научного и исследовательского центра превращалась в книгохранилище, четко соответствующее министерским артикулам и инструкциям. До следующего витка исторического процесса, который опять вдохнет жизнь в старые стены и многие тома мудрости человеческой, здесь хранящиеся. Публичная библиотека уже не раз и не два переживала подобные трансформации, и каждый новый всплеск озарялся духом бескорыстного служения науке, который посеял здесь выдающийся государственный деятель, историк и археолог Алексей Оленин.
Источник: